«Мне нравится помогать людям восстанавливать историю своей семьи»

В редакцию журнала «Летопись» часто обращаются люди, которые разыскивают дальних родственников, уехавших после революции за границу. Если у нас есть какая-то информация, мы ее можем дать, но зачастую у нас нет ни возможностей, ни знаний, ни ресурсов, чтобы проводить серьезную исследовательскую работу. На портале фонда «Русский мир» была опубликована статья, которая, возможно, может пригодиться, если кто-то хочет узнать историю своей семьи.

Русский язык помогает людям разных стран не только общаться друг с другом, но и заниматься историческими исследованиями, в том числе семейной родословной. Сегодня историю своей семьи хотят узнать многие потомки первой волны эмиграции: кто-то ищет источники и архивные документы самостоятельно, кто-то обращается в российские посольства за помощью. Но языковой барьер мешает в реализации усилий, ведь большинство из них очень плохо или вообще не говорят по-русски. Зачастую помощь в поиске семейных истоков оказывают профессиональные историки в России или даже студенты исторических факультетов наших вузов в рамках своих исследований или просто ради стремления помочь, погружаясь в чужую семейную родословную.

С начала 1990-х годов резко возрос научный интерес к исследованиям, связанным с темой русской, чаще всего послереволюционной, эмиграции. Работы этого периода отличаются разносторонним, достаточно взвешенным подходом к исследованиям истории российской эмиграции. Если в 1992 году диссертаций на эту тему было всего пять, то в 2005-м уже 108 учёных в разных областях науки исследовали эти исторические процессы. По свидетельству историка А. А. Пронина, за 1990 – 1999 гг. в РФ было защищено 248 диссертаций о русской эмиграции. И. В. Сабенникова, историк, член-корреспондент Российской академии словесности, издавшая библиографический указатель по русскому зарубежью в 2020 г., указала, что с 1985 по 2018 гг. вышло 3560 публикаций по этой теме.

Артёму Фадееву, студенту, а теперь и аспиранту Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) в Москве, довелось с большим интересом узнать историю трёх российских семей, волею судьбы оказавшихся за рубежом. Его основная научная специализация – изучение истории русского права XVII – XVIII веков и судебных преобразований Петра I – очень помогла в работе. Ведь как раз в судебных документах содержатся уникальные сведения о быте, характере хозяйственных практик, родственных связях людей прежних времён.

Артём Фадеев (из личного архива Фадеева):

– Если быть откровенным, тема русской эмиграции меня никогда не интересовала. Однако всё изменилось. Первый запрос на восстановление сведений о семье поступил четыре года назад от Грузиновых. Через посольство РФ в Париже они вышли на Елену Алексеевну Беляеву, моего преподавателя французского языка и члена совета Российской ассоциации международного сотрудничества, с которой мы иногда взаимодействуем. Тогда она предложила мне проект: помочь людям, которые ищут информацию о своих предках из России. С того самого момента я и увлёкся темой эмиграции. За время участия в этой деятельности мне удалось плотно поработать с потомками трёх семей: Грузиновых, Линденов и Миончинских.

Эти французские семьи искренне хотели узнать о своих корнях. При этом, будучи потомками, они сами могли предоставить сохранившиеся документы. Это привлекло моё внимание, поскольку я как архивист интересуюсь такими вопросами: получится ли что-то найти, сохранились ли документы по этой теме? Также это просто полезный опыт, практика языка. Я занялся исследованием сначала в качестве семинарской деятельности, а потом в рамках клуба RF Club ARCHIVIE, который организовала Елена Алексеевна, – говорит молодой историк.

Восстановление истории семьи – это всегда творческая, но трудоёмкая и кропотливая работа. Порой, чтобы найти один-единственный документ, нужно ехать в другой город, а иногда и проехать несколько городов; просидеть многие часы в разных архивах; восстанавливать родословную одной семьи через её общение и родство с другими, более известными семьями.

Так произошло с малоизвестной семьёй Линденов благодаря их тесной связи с известными людьми, такими как Иловайские, среди которых был известный российский историк, и Цветаевы, вошедшие в историю русской литературы благодаря поэтессе Марине Цветаевой и её отцу И. В. Цветаеву, создателю Музея изящных искусств.

                                                 Историк Д. И. Иловайский. Фото: Исторический форум

Многие уверены, что русская эмиграция – это дворяне, спасающиеся от репрессий большевиков. Однако это не всегда так. В эмиграцию уезжали все сословия русского общества: дворяне, мещане, купцы, священники и даже крестьяне. Запрос от потомка семьи Грузиновых Патрика Грузинова был связан именно с тем, чтобы установить свои дворянские корни. Патрик считал, что он потомок знаменитой русской фамилии Грузиновых, казаков, за военные заслуги пожалованных дворянским титулом.

Но правда оказалась иной.

– Мне удалость точно установить, что он потомок крестьян, – рассказал Артём. – Чтобы убедиться, что Грузинов происходит именно от крестьян, мне пришлось поехать сначала в Петербург, а затем в Ярославль. В Петербурге я изучал документы известных дворян Грузиновых, которые были очень близки к Павлу I. В Государственном архиве Ярославской области мне удалось найти документы его отдельных потомков. Я реконструировал пять его поколений вплоть до начала XIX века: он – потомок крестьян, которые перебрались в Петербург (дед и прадед Патрика, в частности, служили во флоте).

Однако есть во всей этой истории интересный момент, который историку документально подтвердить не удалось: крестьяне Грузиновы жили в деревне, в которой проживали купцы-старообрядцы Грузиновы. Это деревня Левинское Любимского уезда Ярославской губернии. Как так получилось, что в одном месте проживали представители двух разных сословий, носящие одну фамилию и при этом никак родством не связанные?

У Артёма есть две теории на этот счёт. Возможно, крестьяне жили поблизости владений купцов Грузиновых, из-за чего за ними закрепилось соответствующее прозвище, превратившееся в фамилию. Но также, в силу авторитетности купцов-старообрядцев и распространения старообрядчества в деревне, крестьяне могли перенять эту фамилию.

Однако ни одну из этих версий подтвердить документально не удалось.

– Часто бывало, что крестьяне брали фамилии бывших господ. Насколько мне удалось установить, дворяне Грузиновы не владели этими крестьянами. Мне кажется, эта фамилия закрепилась за крестьянами из-за того, что они жили рядом с бывшими владениями купцов Грузиновых. Потому что другой связи между ними я не нашёл, – говорит исследователь.

В процессе изучения архивных документов исследователям порой открываются очень личные, бытовые семейные истории, которые находят отражение в судебных делах. Так, один из дальних предков Грузинова, Фёдор Гаврилович Грузинов, в 1887 г. попал под арест жандармерии из-за того, что начал хулить царскую семью («в царей ныне стреляют и стрелять надо») под влиянием горячительных напитков. Из документов удалось установить, что его жена неоднократно жаловалась на пристрастие мужа к алкоголю и пророчески твердила, что такая привычка не доведёт его до добра. В том же году Фёдор был арестован на три месяца из-за богохульства.

Но кроме архивных находок, бывают и трудности, связанные с восстановлением жизненного пути человека.

– В исследовании семьи Миончинских, одна часть которых осталась в дореволюционной России, а другая смогла эмигрировать, не было понятно, что произошло с одним из родственников. Он остался в России, был служивым, однако, куда делся дальше, непонятно. Позднее удалось установить, что его репрессировали. Но опять же, где он пропадал до репрессий 1930-х годов? Этот вопрос потребовал много эвристических усилий. Зато удалось установить, что пропавший служил в Туркменистане в годы Первой мировой и Гражданской войн. Он находился в крепости Кушка: документы этой крепости случайно оказались в Москве, – рассказал Артём.

Но особенно интересно молодому историку работать, когда в семье сохранились письма, документы. Самая плодотворная работа в этой связи была с семейством Линденов.

– В семье остались многие документы предков, в основном на дореволюционном русском языке. Для семьи Линденов эти тексты оставались недосягаемыми до момента сотрудничества с нами. Всё потому, что Элизабет Гарда (урождённая Линден), единственная, кто сохранила некоторые знания русского языка, всё равно затруднялась со многими моментами. И мы совместно расшифровывали непонятные места и неоднозначные фрагменты. На один маленький кусочек мог уйти целый день. Буквально одно предложение – непонятное, истлевшее, испорченное; на нём клякса, из-за которой ничего непонятно, и мне приходится по буковке восстанавливать предложение. Зато после испытываешь огромное удовольствие! Приятно делиться с семьями своими достижениями, – поделился Артём историей своих поисков.

Русско-французский словарь Н. П. Макарова (из личного архива Фадеева)

По окончании работы Элизабет Линден решила отблагодарить молодого историка за помощь. Она подарила ему французско-русский словарь Н. П. Макарова 1915 года выпуска. Теперь Артём может точнее переводить с французского старые письма, документы, литературу и другие тексты. Чтобы не прерывалась связь поколений, передавая культуру и историю предков современникам. Ведь поиск истоков семьи заставляет не только нас самих, но и всех, кого мы вовлекаем в орбиту поиска, чувствовать родство многих поколений русских соотечественников, разделённых временем, километрами, идеологией и поддерживать идею единства Русского мира.